Государственный строй, административная структура и военная организация Османской империи в XVI в. получили отражение в законодательстве Сулеймана I.

Султан распоряжался всеми доходами империи и ее вооруженными силами. При посредстве великого визиря и главы мусульманского духовенства – шейх-уль-ислама, – которые совместно с другими высшими светскими и духовными сановниками составляли диван, он управлял страной.

Вся территория Османской империи была разделена на провинции, или наместничества (эялеты). Во главе эялетов стояли назначаемые султаном наместники – бейлер-беи, – которые держали в своем подчинении всех ленных владетелей данной провинции с их феодальным ополчением. На войну они были обязаны выступать лично, возглавляя эти войска. Каждый эялет делился на области, называемые санджаками. Во главе санджака стоял санджак-бей, но только в пределах своей области. Он был подчинен бейлер-бею. Феодальное ополчение, поставляемое держателями ленов, представляло собой в XVI в. основную военную силу империи. При Сулеймане численность феодального ополчения достигала 200 тыс. человек.

Главным представителем гражданской администрации в провинции являлся кадий, который ведал всеми гражданскими и судебными делами в подведомственном ему округе, называвшемся «каза». Границы казы, по-видимому, совпадали с границей санджака. Поэтому кадий и санджак-бей должны были действовать согласованно. Однако кадии назначались по султанскому указу и подчинялись непосредственно Стамбулу.

Янычарское войско состояло на казенном жаловании. Это войско, численность которого в середине XVI в. достигала 40 тыс. человек, было серьезной ударной силой в турецких завоеваниях, особо важное значение оно имело в качестве гарнизонной охраны в важнейших городах и крепостях империи, прежде всего на Балканском полуострове и в арабских странах, где всегда существовала опасность народного возмущения против турецкого правления.

С середины XV в. и особенно в XVI в. турецкие султаны уделяли большое внимание созданию собственного морского флота. Используя венецианских и других иноземных специалистов, они создали значительный галерный и парусный флот, который постоянными корсарскими налетами подрывал нормальную торговлю в Средиземном море и был серьезным противником венецианских и испанских морских сил.

Внутренняя военно-политическая организация государства, отвечавшая в первую очередь задачам содержания огромной военной машины, с помощью которой осуществлялись завоевания в интересах класса турецких феодалов, делала Османскую империю единственной подлинно военной державой средневековья.

К концу XVI в., в то время, когда в Европе начали складываться сильные централизованные государства, в обширной и многоплеменной Османской империи внутренние экономические и политические связи не только не укреплялись, но, наоборот, стали ослабевать. Антифеодальные движения крестьянства и борьба нетурецких народов за свое освобождение отражали непримиримые внутренние противоречия, преодолеть которые султанская власть была не в состоянии. Консолидации Империи мешало также то обстоятельство, что центральная область – отсталая в экономическом отношении Анатолия – не стала и не могла стать для покоренных народов центром экономического и политического притяжения.

По мере развития товарно-денежных отношений увеличивалась заинтересованность феодалов в повышении доходности своих военно-ленных владений. Они стали самовольно превращать эти условные владения в свою собственность. Военные ленники начали уклоняться от обязанности содержать для султана отряды и от участия в военных походах, стали присваивать доходы от ленных владений. Одновременно с этим началась борьба между отдельными феодальными группировками за обладание землей, за ее концентрацию. Как писал современник, «между ними есть люди, имеющие по 20–30 и даже по 40–50 зеаметов и тимаров, плоды которых они пожирают». Это привело к тому, что государственная собственность на землю стала ослабевать и постепенно утрачивать свое значение, а военно-ленная система – разлагаться.