Однако Суюнчи-Ходжа-хан, старейший из дома Шейбана, бывший наместник Ташкента и находившийся в добрых отношениях с ташкентским населением, отказался от верховной власти и просил оставить за ним Ташкент и его область. Посему ханом Мавераннахра и, соответственно, главой всех узбеков, был провозглашен брат Суюнчи-Ходжи-хана, старый Кучкунджи-хан. В силу его почтенного возраста этот титул в лице Кучкунджи был номинальным. Реальная власть находилась в руках Убайдуллы-хана (он стал так именоваться со времени разгрома армии Бабура). И первым делом он санкционировал закрепление уделов за феодальными узбекскими султанами. Тогда же узбекской верхушкой был разработан план совместных действий против их общего врага, т. к. всем было ясно, что Бабур и его союзники так просто не сдадут своих позиций. Поэтому Гидждуван спешно начал укреплять Джа ныбек-султан; Убайдулла-хан поджидал противника в Бухаре; Суюнчи-Ходже-хану было поручено освобождение Ферганы, а Кучкунджи-хану – укрепление Самарканда.

Как же Иран среагировал на разгром армии Бабура? В это время виднейшую роль при дворе шаха Исмаила I играл эмир Наджми-Сани. Он был известен как человек, имеющий большой опыт руководства как в делах государственных, так и в военных, но самое главное то, что эмир пользовался полным доверием шаха, который наделил его полномочиями от своего имени вершить самые важные дела в государстве. Разумеется, Наджми-Сани пребывал в роскоши: его личный конвой состоял почти из 5 тыс. человек в полном боевом снаряжении, богатство же его было колоссальным. Так вот, весть о поражении Бабура обеспокоила персидского сановника. По-видимому, опасаясь, прежде всего, вторжения узбеков в Хорасан, Наджми-Сани выступил с войском 10–13 тыс. человек. По прибытии в Хорасан, он был встречен с почестями наместником Герата и собравшимися по этому случаю сановниками всего Хорасана. Эмир не остался в долгу и всех присутствующих щедро одарил. Особо не задерживаясь в Хорасане, эмир Наджми-Сани через Джам направился к Мургабу, а оттуда в Балх, где его кортеж был встречен балхским наместником, который дал в честь полномочного шахского представителя пир. Эмир Наджми-Сани, находясь в Балхе около двадцати дней, направил к Амударье отряд для подготовки у Термеза переправы для перевозки армии через реку. Тогда же Наджми отправил к султану Бабуру в Гисар посланника со словами одобрения и надежды на бесконечное к нему, Бабуру, благоволение шаха Исмаила и чтобы Бабур со своими военными силами присоединился к армии Наджми-Сани, когда она переправится через Амударью. В сентябре—октябре 1512 г. шахские войска, численностью в 60 тыс. кавалерии, переправились на другой берег реки и не успели они еще двинуться от Термеза, как пришло известие о приближении кортежа Бабура. Эмир Наджми поспешил выехать ему навстречу со своими эмирами и небольшим отборным конвоем. В ущелье Чекчек, называющемся также Железные ворота, встретились эмир Наджми и Бабур, обе стороны обменялись не только приветствиями, но и приличествующими подарками и осыпанием друг друга монетами.

Как только узбекские султаны узнали о переправе армии эмира Наджми, они поспешили собрать все запасы зерна в свои крепости и укрепить их. По-видимому, никто из узбекских ханов и султанов уже не помышлял об уходе из Мавераннахра в Туркестан: небывалый разгром войск Бабура бодрил всех, а ореол непобедимости армии шаха Исмаила значительно потускнел.