Римские матроны: достоинства и порокиДревний Рим / Власть диктаторов и императоров / Римские матроны: достоинства и порокиСтраница 6
А. Дюрер. Четыре ведьмы
Поэт Марциал частенько упоминает о фальшивых и крашеных волосах в своих эпиграммах. Существовало множество снадобий и для сохранения цвета лица и нежности кожи. Наиболее ценным из таких средств считалось ослиное молоко. Поэтому злые мужские языки часто ехидничали в их адрес, говоря: «Женщинам нужно ослиное молоко, чтобы их внешний вид соответствовал их внутреннему содержанию». Поэты также не упускали случая уязвить дам за столь безумное стремление любым способом сохранить и удержать ускользающую молодость и красу. Сами женщины давали материал для таких шуток, ибо готовили румяна и белила не только из меда или злаков, но и, просим прощенья, из разного рода экскрементов (бычий навоз, экскременты крокодила и т. д. и т. п.). Петроний, описывая одну такую римскую «красавицу», заметил: «По ее челу, покрытому потом, текут ручьи румян и белил, а в морщинах ее щек так много мелу, что их можно принять за старую полуразвалившуюся стену, изборожденную дождем». Эти женщины, похожие на грубо размалеванные куклы с накладными волосами, порой напоминали собой искусственных болванчиков. И не зря Марциал сказал, обращаясь к одной из светских львиц: «В то время, когда ты сидишь дома, твои волосы отсутствуют – их завивают в лавочке в субурском квартале; ночью ты снимаешь свои зубы так же легко, как и свое шелковое платье; твое лицо, составные части которого помещаются в сотне баночек с помадой, не спит с тобой». Ложась в постель с такой дамой, боишься, что во время поцелуя ее челюсть вдруг вывалится, или же в любовном экстазе ты невольно сорвешь ее накладные волосы (вместе с пустым скальпом), восхищавшая тебя грудь может на деле оказаться накладной и дутой. И вообще она может оказаться даже не женщиной.
Мать с младенцем («Матер Матута»). V в. до н.э.
В эпоху Возрождения в моду вошли пышные формы. Считалось, что женщина должна быть одновременно Юноной и Венерой. Больше всего ценилась пышная грудь и крупный зад. Преклонялись перед величественными дамами с большой грудью, широкими бедрами, крепкими ягодицами, полными руками и ногами, «способными задушить гиганта». Стоит вам взглянуть на рубенсовских граций, чтобы воочию представить себе его женский идеал. Понятно, что Возрождение любило крупные формы. Брантом так объяснял это предпочтение: «Вот почему полные женщины заслуживают предпочтения хотя бы ради только их красоты и величия, ибо за эти последние, как и за другие их совершенства, их ценят. Так, гораздо приятнее управлять высоким и красивым боевым конем, и последний доставляет всаднику гораздо большее удовольствие, чем маленькая кляча». И все ж это дело вкуса. Что же до римлян, те с большим удовольствием отдавали сердце и руку грациозным и хрупким дамам, нежели этаким женщинам-преторианцам. Хотя логически понятна тяга мужчин и к женщинам-тяжеловозам (они могут тянуть любой груз).
Прекрасная женщина с ребенком
Любили женщин всяких, но преимущественно более стройных и гибких. Если позволить себе сравнения, то в дамах они желали видеть уж конечно не боевого коня или же «клячу», но гибкую «кошку» и «пантеру». Поэты вроде Катулла и Овидия создали целую науку о любви, чем вообще-то не могли похвастаться и богоподобные греки. Катулл даже имел прозвище «Катулл-влюбленный». Это не мешало ему быть весьма просвещенным человеком (его называли «ученый веронец»). Несмотря на то что позже влюбленный Микеланджело восклицал в своем сонете: «Бегите прочь, юнцы, от искушенья! Огонь опасен и смертельно жжет», древние римляне не боялись этого огня и не стеснялись своей любви. Напротив, стремились к ней.
Жить, любя, моя Лесбия, да будем,
все досужие стариков сварливых
ни во грош не оценивая сплетни!
Восходить и закатываться солнцам, —
нам, закатится только день короткий,
ночь – одна непрерывная дремота.
Тыщу дай лобзаний мне и сотню,
следом тыщу других, вторую сотню,
и до тыщи ещё, и после сотню.
А как тыщ принакопится порядком,
их смешаем, чтоб сами мы не знали
и чтоб кто-нибудь злой не мог бы
сглазить,
разузнав, сколько было лобзаний.
Барельеф «Здесь живет счастье». Помпеи
Конечно, наряду с развратницами среди римлянок были приличные женщины. Даже среди высших слоев римского женского общества имелось изрядное число верных жен. О том, что несмотря на всеобщее падение общественных нравов таковые в Риме были, говорят посвященные им могильные эпитафии. Фридлендер в «Истории римской морали» приводит ряд трогательных надписей. Одна из таких надписей периода республики гласит: «Коротки мои слова, путник: остановись и прочти их. Под этим бедным камнем лежит прекрасная женщина… Она неизменно любила своего мужа и родила (ему) двоих сыновей. Одного она оставила на земле, другого погребла на груди земли. Ее слова были добрыми, а походка гордой. Она заботилась о своем доме и своей пряже. Я закончил; можешь идти». Или вот другая надпись, относящаяся уже к имперскому времени: «…Она была духом-хранителем моего дома, моей надеждой и моей единственной любовью. Чего я желал, желала и она, чего я избегал, избегала и она. Ни одна из самых сокровенных ее мыслей не была тайной для меня. Она не знала небрежения в прядении, была экономна, но и благородна в своей любви к мужу. Без меня она не пробовала ни еды, ни питья. Разумным был ее совет, живым ее ум, благородной ее репутация». И таких памятников в Риме можно увидеть немало.
Смотрите также
Анализ последних исследований и публикаций
Научный поиск в сфере государственного регулирования экономики традиционно сосредотачивается на оптимальном соотношении между экономической эффективностью и социальной справедливостью. В ходе поиска ...
История и культура майя
Тропические леса Центральной Америки – родина древних майя. Они пришли с севера, и даже слово «север» — «шаман» на их языке — связано с понятием « ...
Солнечная земля Египта
Египет… Этот мир неизменный, удивительный, с историей,
наполовину лишь разгаданной, с мудростью, четырьмя тысячелетиями
предшествовавшей времени Авраама и Якова.
В. Андреевский
А более всего я люб ...