Возвращение в Самарканд. Поход в Китай. Смерть Амира ТемураИмперия тюрков / Империя Амира Темура / Возвращение в Самарканд. Поход в Китай. Смерть Амира ТемураСтраница 3
27 ноября 1404 г. армия была готова к вторжению в Китай. 200 тыс. всадников из Мавераннахра, Туркестана, Хорасана, Ирана, монгольских орд выстроились позади большого императорского черного штандарта с серебряным драконом, готовые идти за ним, несмотря на начинающуюся суровую зиму.
Китайская кампания обещала быть более трудной, чем покорение Индии и Сирии, учитывая военную мощь императора Йонг-Ло и разношерстность армии Темура. Эти эскадроны он формировал из покоренного населения – сирийцев, афганцев, персов, тюрко-монголов Мавераннахра, переселенцев из Золотой и Белой Орд. Воля и энергия полководца обеспечили железную дисциплину в войсках, хотя их преданность оставалась под сомнением. Личный авторитет Темура, его отвага в бою, щедрость и тот факт, что при необходимости он мог спать на земле и делить пищу с солдатами, завоевали ему их преданность, но в случае его смерти вряд ли они так же верно служили бы другому.
Историки насчитывают 200 тыс. всадников в качестве ударной силы, которая ждала приказа в шатрах вокруг крепости Отрар, где находился со своими эмирами и военачальниками и разрабатывал план кампании Темур. Поход был сопряжен с большими трудностями. Для того чтобы дойти до китайской границы, надо было пройти через горные хребты и форсировать мощные реки, и прежде всего Сырдарью. Чтобы перейти реки ценой меньших потерь, Темур решил начать поход в середине зимы, когда они замерзнут. Кроме того, он рассчитывал застать Сына Неба врасплох, потому как тот не ожидал, что враг начнет войну в таких неблагоприятных погодных и климатических условиях.
Чтобы нагляднее продемонстрировать солдатам волю к победе и законность своих прав на китайскую корону, Темур приказал изготовить штандарты с золотым драконом. Он также ввел униформу для разных отрядов, чтобы солдатам было легче узнавать своих в пылу сражения, чем придал армии большую организованность, отличавшую ее от монгольских орд в разношерстных одеждах, увешанных драгоценностями и мехами. Несколько эскадронов были экипированы в красную униформу, другие были одеты во все желтое, третьи – в белое. Разными были и доспехи: некоторые отряды – в кирасах, другие – в кольчугах. Но труднее всего было придать общий дух стремления к победе этой массе, собравшейся со всех уголков империи под командованием эмиров, которые с трудом мирились с унизительной необходимостью подчиниться главному командующему. Нужна была строгость, чтобы усмирить строптивых и предотвратить стычки, которые часто возникали среди вассалов.
Темур уже был серьезно болен, когда вышел из Самарканда, но он скрывал болезнь, о которой знали только самые близкие, и продолжал лично следить за всеми деталями подготовки к войне против Китая. В Отраре ему пришлось остановиться. Исключительно суровая зима мешала дальнейшему продвижению. Лошади и всадники буквально умирали от холода, хотя были привычны к суровым степным условиям. Однако ни разу не поднимался вопрос о возвращении. Когда Темуру сообщали, что высота снежного покрова в горах достигает длины двух пик, он отвечал, что надо покорить горы. Великий эмир веровал в то, что если не успеет что-то сделать он сам, завершат его преемники. Завоевание Китая следовало осуществлять методично и упорно, даже если ему придется уступить командование более молодым военачальникам.
Когда Темур почувствовал приближение смерти, он хотел скрыть это от солдат, но они настолько привыкли видеть его в седле, что факт смерти было бы скрыть невозможно. Поэтому он решил передать власть своему наследнику, который будет одновременно главой государства и командующим армией.
Как сказано выше, своим преемником Темур назначил Пира Мухаммада, в котором он видел добродетели и достоинства своего старшего сына Джахангира, умершего несколько лет назад. Итак, Темур потребовал от эмиров клятву верности наследнику империи. После чего он собрал членов своей семьи и наказал им хранить единство, чтобы сообща выполнить его завет. Некоторые из близких принялись оплакивать его, но он строго запретил плач.
История сохранила последние слова, с которыми он обратился к присутствующим, собравшимся у его смертного одра: «Не надо ни слез, ни сожалений, когда я умру, потому что нет смысла плакать. Смерть никогда не боялась ни слез, ни стенаний. Вместо того чтобы бегать, как безумные, раздирая на себе одежды, просите Аллаха о том, чтобы Он был снисходителен ко мне, и молитесь о том, чтобы Он спас мою душу в день Страшного суда. Действуйте сообща, на благо единства империи». Если верить Ибн Арабшаху, в его последние минуты на дворе бушевала буря и «жалобно завывал ветер».
Смотрите также
Анализ последних исследований и публикаций
Научный поиск в сфере государственного регулирования экономики традиционно сосредотачивается на оптимальном соотношении между экономической эффективностью и социальной справедливостью. В ходе поиска ...
Политика и культура древнего Ирана
После ассиро-вавилонской монархии, этой золотой головы
наиболее чистого и наиболее централизованного деспотизма, выступает
мидо-персидская монархия – серебряная грудь и руки, символизирующие менее
...
Империя Чингисхана
Восемь столетий назад один человек завоевал полмира. Имя ему
– Чингисхан. Это был величайший завоеватель на арене мировой истории.
Переходы его армии измерялись не километрами, а градусами
широты и ...