Застолье эпикурейцев

Что же до брани в свой адрес, то философ должен воспринять ее спокойно. Эпикур ведь и сам называл учеников Платона – Дионисиевыми лизоблюдами, Платона – златокованым мудрецом, Протагора – дровоносом и деревенским грамотеем, Гераклита – мутителем воды, Демокрита – Пустокритом, Пиррона – невеждой, киников – бичом всей Эллады, Аристотеля – мотом, который пропил отцово добро и пошел наемничать и морочить людей. Как видим, даже философы и писатели – довольно занятная публика.

Чтобы утешить тех, кому доставалось от злых на язык философов, напомню, что и им, в свою очередь, ох как крепко досталось от язвительного Лукиана, – Эпикуру, Демокриту, Пифагору и другим.

В диалоге «Vitarum auctio» Лукиан выводит на продажу с аукциона руководителей различных философских школ. Цены, скажем прямо, – если и не совсем бросовые, то явно не очень-то высокие для мудрецов: Сократ идет за 2 таланта, Пифагор – за 10 мин, Диоген – за два обола, а Демокрита и даром не берут. Оно и понятно, ведь философ – не евнух, не кастрат, не наложница, и даже не политик.

Эпикуру

Жизнь – книга с чистыми листами,

Что подарил нам случай, а не Бог…

И вот на ней за столь короткий

срок, —

Пройдя ее роскошными кругами,

Познав любовь, омыв ее слезами, —

Должны мы подвести итог

Всему, что прожито,

прочувствовано нами.

В. Миронов

Шли годы. Жизнь приближалась к концу. Эпикур преподавал в Саду разума. Он учил людей не терять здравый смысл и благоразумие, которое считал «дороже даже философии». Популярность его была так велика, что его считали почти божеством. Среди его слушателей были те, кто жил достойной, умной жизнью, кто были демократами на деле, а не на словах, кто не принял новых порядков, сытое и наглое самодовольство тех, кто захватил в руки собственность страны (тех, кто не прочитал ни одной толковой и умной книги, но зато теперь пишет их пачками). Его любили ученики. Они были «прикованы к нему словно песнями сирен». Один из таких учеников даже пал на колени после одной из его речей, так что Эпикур сказал с усмешкой: «Теперь придется мне в свою очередь воздать тебе поклонение и божеские почести». И хотя он предпочитал «жить скрываясь», со всех сторон греческого мира шли к нему люди за советами и уроками. В действительности Эпикур был гораздо ближе к простому народу, ибо уж он хорошо знал, что такое нелегкая жизнь ради куска хлеба. К несчастью, все эти политики и богачи, болтуны и их пособники, не знают, что такое жизнь народа, того народа, что постоянно ложится и встает с одной лишь мыслью о том, как и чем ему сегодня кормить семью и детей.

Все болезни – от злоупотреблений

Один из его последователей (Диоген из Эноанды) на главной площади города запечатлел слова учителя: «Нечего бояться богов. Нечего бояться смерти. Можно переносить страдания. Можно достичь счастья». Заслуга Эпикура в том, что он поставил во главу задач общества потребности, интересы человека, достижение им человеческого счастья (Курц). Когда в старости стали одолевать болезни и жизнь перестала его радовать, он, как и подобает философу, стал готовиться к смерти.

Эпикур оставил сад и книги Гермарху, отдал указания, чтобы философы его круга имели достаточно средств для занятий любимой наукой, отпустил рабов на волю. Затем лег в ванну, где и закончил жизнь, повторяя любимую фразу: «Хорошо мы пожили» и «Всякий уходит из жизни так, будто он только что родился». Поэт и философ Лукреций Кар (96—55 гг. до н.э.) в поэме «О природе вещей» скажет так о жизни великого Эпикура: «О украшение Греции! Ты, что из мрака впервые светоч познанья извлек, объясняя нам радости жизни». Поистине это был философ от бога.