Кельтский ритуальный сосуд

Тацит так писал о тех временах… Наступали смутные и подлые времена, когда правду «стали всячески искажать – сперва по неведению государственных дел, которые люди стали считать для себя посторонними, потом – из желания польстить властителям или, напротив, из ненависти к ним. До мнения потомства не стало дела ни хулителям, ни льстецам». Рим все более погружался в полосу неопределенности. Даже в мирную пору множились несчастья, смуты и распри. Времена дикие и неистовые. Гальба открыл полосу этих бед, когда на Италию обрушились такие беды, «каких она не знала никогда или не видела уже с незапамятных времен». Три гражданские войны, четыре принцепса погибают насильственной смертью. Цветущее побережье Кампании затапливается морем, погребаются под лавой и пеплом Помпея и Геркуланум в результате извержения Везувия. Рим опустошают страшные пожары. Горит Капитолий, гибнут древние храмы. Поруганию подвергаются старые обряды. Оскверняются брачные узы. Земля запятнана убийством. Страшная и лютая жестокость пронизывает Рим.

Легионер и центурион в Риме в I в. н.э.

После Нерона пришла череда так называемых «солдатских императоров»… К власти последовательно, почти с кинемато-графической быстротой, приходят три императора, которых назначают легионеры римских армий. Первым был в 68–69 гг. н. э. Гальба (Сервий Сульпиций). Он происходил из знатной семьи и пользовался авторитетом у императоров Августа, Тиберия, Гая и Клавдия. Все эти годы, находясь на службе, он выполнял должности консула, проконсула, наместника и главнокомандующего в Аквитании, Нижней Германии, Африке и Испании. Он столь успешно справлялся со своими обязанностями в Африке, что Нерон поручил ему наместничество в Испании. Везде он проявлял строгость и известную справедливость, насколько можно таковую ожидать от правителя и военного руководителя. Вел он спартанский образ жизни, нередко был жесток. В 68 году против Нерона восстал Виндекс, бывший наместником в Центральной Галлии. Он и предложил трон императора Гальбе. Тот все колебался. Командир когорты его личной охраны Тит Виний (Тацит назвал его отвратительнейшим среди смертных) заявил: «Какие еще тут совещания, Гальба! Ведь, размышляя, сохранить ли нам верность Нерону, мы уже ему неверны! А если Нерон нам отныне враг, нельзя упускать дружбу Виндекса». Однако лучшие легионы Рима в Германии во главе с Вергинием Руфом разбили галльских мятежников, при этом Виндекс, потеряв 20 тысяч убитыми, покончил с собой. Однако интриги при дворе продолжались, в результате чего Гальбу провозгласили императором преторианцы. Тут уместно вспомнить выражение: «Свита делает императора».

Однако Гальба был уж стар (73 года), за его спиной действовал второй префект – Нимфидий Сабин, человек низкого происхождения и еще более низких нравов. Он предполагал, что жизнь Гальбы будет недолгой, рассчитывая перехватить у него в скором будущем всю власть и стать императором. Он пообещал солдатам огромные деньги. «Росту славы и могущества Нимфидия способствовал и сенат, который дал ему звание «благодетеля», собирался ежедневно у дверей его дома и предоставил право предлагать и утверждать всякое сенатское решение, и это завело его еще дальше по пути дерзости и своеволия, так что очень скоро он сделался не только ненавистен, но и страшен даже для тех, кто перед ним пресмыкался» (Плутарх). Путь императора в Рим сопровождался убийствами. Гальба избавлялся от соперников (наместника в Африке – Макра), иных из них убивали из угодничества или по тайному распоряжению (наместник в Германии – Фонтей Капитон). На пути к Риму кортеж императора окружили матросы, которых еще Нерон свел в отдельный легион и объявил солдатами. Они стали требовать от Гальбы подтверждения их статуса, иные даже обнажили мечи. Но против них бросили конницу и, усмирив легион, казнили каждого десятого (это наказание было предусмотрено с древности). Теперь старикашка Гальба всем внушал страх и трепет. Попытки Нимфидия подбить преторианцев на новый бунт закончились тем, что воины убили его. Труп вытащат на открытое место и, поставив вокруг ограду, предоставят желающим право любоваться зрелищем.